[Saint Enot]

Всегда вот такими холодными и серыми зимними днями, незадолго после Рождества, вспоминаю Человека. А может я даже уже не вспоминаю его, а забываю, как он выглядел, кто он вообще такой был. Вспоминаю тот последний раз в госпитале, когда он уже совсем не был похож на того, кого я знала, на того, кем он являлся на самом деле. Выглядел тощим, лежал в больничной рубашке и неслыханно порадовался макдачу, который я принесла, тщательно завернув его в несколько слоев фольги, чтобы он сохранил хоть какую-то теплоту. На смс, в которой я послала фото нас с Симоном 24 декабря вечером, мне уже никто никогда не ответил, потому что в тот момент он был слишком занят собственной смертью.
Как наивно было полагать, что я снова увижу его, или что даже что станет лучше. Но нежелание принять реальность всегда сильнее. Прямо как сейчас, когда я все равно не могу смириться с таким, казалось бы, обыденным фактом, что все мы смертны, и что многие умирают от рака, и ничего в этом такого нету.
Жуткие мутные дни, когда светило солнце, но от холода закостеневало тело, а от происходяшего – голова. Было очень тяжело передвигаться в пространстве, идти в морг, идти из морга, ехать в крематорий, идти с крематория на кладбище. Какая-то вселенская усталость при разборе кучи уже никому ненужных вещей. Дебильные предсмертные записки, которые ничего не объясняют и никому от них не становится лучше.
Может, я когда-нибудь забуду и примирюсь, но точно не в этом году.